Уничтожив частных предпринимателей, власть взялась за крестьян. Их ждет земельная реформа, которая сделает сельскохозяйственные угодья товаром. Но у крестьян не будет ни малейшей возможности повлиять на форму земельного рынка.
Основная проблема сельского хозяйства — это дефицит денег непосредственно на производство, а затем, и на качественную переработку продукции села. Именно этот дефицит в 90-х был основной причиной, по которой тогдашние руководители страны ввели в действие мораторий на продажу земель сельскохозяйственного назначения, пишет ТСН.
Однако мораторий так и не стал опорой, которая бы помогла землевладельцам подняться с колен. Не имея возможности землю продать, крестьяне были вынуждены либо самостоятельно ее обрабатывать, пытаясь построить фермерские хозяйства, либо сдавать землю в аренду. И чаще — сдавали из-за пресловутого безденежья крупным хозяйствам. Таким, например, как Мироновский хлебопродукт Юрия Косюка.
Уже через несколько лет владельцы земельных паев оказались загнаны властью в жалкие подобия колхозов — коллективные сельскохозяйственные предприятия, основной задачей которых было сдать паи в аренду. И теперь, в большинстве своем, вынуждены уповать на милость арендаторов, которые в условиях краткосрочной аренды истощают земли в течение пары-тройки лет, а затем переходят на другие территории.
Учитывая, что стоимость аренды паев зачастую не превышает цены нескольких мешков зерна, то, разрешив продажу земли, государство, безусловно, существенно облегчит жизнь крестьян, которые смогут свои паи продать. Теоретически.
На Старый новый год президент преподнес селянам большой подарок. Он объявил о начале подготовки полномасштабной земельной реформы, в результате которой земля, наконец-то, будет продаваться.
Ни для кого не секрет — украинские черноземы одни из самых плодородных в Европе. И, кажется, если правительство сделает волевой шаг и запустит рынок земли, тогда в отечественное сельское хозяйство потекут миллиардные инвестиции. А сельское хозяйство при невысоких затратах на оплату труда может стать самым конкурентным в Европе.
Может. Но почему не стало таковым до сих пор? Ведь аграрной фирме куда проще вырабатывать арендованную землю, выплачивая за нее копеечные цены, нежели бережно обрабатывать участки, за которые заплачена полновесная (и хоть не европейская, но все же) цена.
И несмотря на то, что арендная схема все еще существует, на горизонте так до сих пор и не появились толпы зарубежных аграриев, несущих свои миллиарды на развитие украинского сельского хозяйства. Потому что на самых плодородных черноземах растет не только картофель, но и процветают коррупция с государственной мафией, требующие с инвесторов проценты. А лучше — доли. Не отдав которой на спокойную работу можно даже не рассчитывать.
Уничтожит ли президентская реформа эти, краеугольные камни-проблемы? Безусловно, нет.
Марионеточные голосования, которые сегодня проводит парламент по любым законам и проектам, которые попадают в Раду из Администрации президента, показывают, что у крестьян не будет ни малейшей возможности повлиять на форму земельного рынка.
Он будет таким, каким захотят его видеть президентские чиновники (и главное — знакомые с ними лоббисты), а не селяне. Лоббистам же создания земельного рынка — таким например, как арендатор земельного пая в несколько сот тысяч гектаров Сергей Тигипко — нужны просто условия для скупки наделов.
При ценах на гектар сельхоз земель в среднем на 1000 евро дешевле, чем в странах ЕС, на долгосрочных инвестициях в паи можно неплохо заработать. Если считать, что в Украине 41,8 млн га сельскохозяйственной земли, то после отмены моратория они превратятся в товар, покупка которого через 10-15 лет может обернуться прибылью в 41 млрд долларов. Безо всякой обработки и инвестиций в развитие. Просто из-за разницы в ценах. По классической схеме капиталистов по перераспределению общественных благ в свою пользу.
Ну, а что получат от земельной реформы селяне? Власть считает — освобождение. Освобождение, которое будет выражаться в возможности накупить на вырученные от продажи паев деньги – «плазм» и автомобилей (как кому повезет). А после — снова стать рабами на земле, которая им уже не принадлежит.