Владелец агрохолдинга «Астарта»: «Из сахарного бизнеса выходят неэффективные игроки»

30 May, Розділ Новини, переглядів 2 232

Виктор Иванчик – о детских мечтах, отношениях с партнерами и влиянии на его бизнес философии Уоррена Баффета

В июньском номере Forbes публикует статью о Викторе Иванчике – основателе крупнейшей сахарной компании Украины «Астарта-Киев». С капиталом в $181 млн Иванчик занимает 60-е место в списке богатейших украинцев.

На то, чтобы убедить Иванчика дать интервью нашему изданию, у Forbes ушло полгода. К переговорам пришлось подключить его знакомых и друзей, которые объясняют закрытость бизнесмена скромностью и нежеланием выставлять себя напоказ.

Показуха и самолюбование Иванчику действительно чужды. Неброский костюм. Кабинет вдвое меньше приемной. Сдержанный интерьер без тени роскоши. В ходе трехчасового интервью он то и дело вспоминает коллег, которые помогли «Астарте» добиться успеха.

– Вы оканчивали Харьковский авиационный институт. В детстве мечтали стать летчиком, а не аграрием?

– Меня вдохновлял пример моего дяди, военного летчика Александра Васильевича Иванчика. Он приезжал к нам в полтавскую деревню и рассказывал о своей службе, полетах. Яркие детские впечатления и послужили основой моего дальнейшего увлечения приключенческой литературой, авиацией и космонавтикой. После школы я поступил в Харьковский авиационный институт (ХАИ) и получил профессию авиационного инженера.

Я горжусь своей alma mater. Нас научили учиться – правильно осваивать новый материал, работать с литературой, добиваться результатов.
– Где вы получили свой первый управленческий опыт?

– Я был командиром в студенческих строительных отрядах. Это был мой первый опыт организатора производственных процессов. В неполные 20 лет я с нуля организовывал работу отряда в 40 человек, предварительно контрактовал объемы работ, распределял ресурсы, находил решения в самых разных конфликтных и кризисных ситуациях. Это была первая реальная школа бизнеса.

Опыт работы в стройотрядах и усвоенный в институте принцип «работы на результат» очень пригодился мне, когда я устроился на Киевский авиационный завод в один из цехов окончательной сборки. Сначала работал помощником мастера, затем – мастером, инженером-технологом.

Там недостаточно было поговорить о планах – нужно было получить конкретный результат. Параллельно я работал в комитете комсомола этого завода – сначала заместителем секретаря, затем секретарем. Это была большая школа жизни.

– Чем вы занимались с 1983 года?

– После авиационного завода с 1983 года был на военной службе, а бизнесом занялся в 1993 году.

– Что подтолкнуло к этому?

– Начало 1990-х – период очень больших возможностей. В то время я познакомился с директором машиностроительного завода на Подоле.

Предприятию было сложно – 600 работникам, как и многим другим в то время, не платили зарплату. Руководство просто не было готово работать в условиях зарождающихся рыночных отношений. Мне предложили возглавить завод, чтобы вывести его из кризиса. Некоторое время предприятие выпускало машиностроительную продукцию; позже на его месте мы построили жилой квартал, который сдали в эксплуатацию около пяти лет назад.

– А как вы оказались в сахарном бизнесе?

– В 1993 году я познакомился с несколькими российскими бизнесменами, в том числе – с Валерием Коротковым, который работал директором одного из подразделений по реализации нефти и нефтепродуктов в государственной компании «Роснефть». Они предложили мне помочь им в реализации нефтепродуктов в Украине.

Со сбытом светлых нефтепродуктов проблем не возникало, сложнее было продавать мазут. Решить эту проблему мне помогло знакомство в 1994 году с директором Украинского НИИ сахарной промышленности Валерием Штангеевым. Он подсказал, что мазут нужен сахарным заводам. Мы начали поставлять им мазут в обмен на сахар. Остальное было делом техники. Продавать сахар, полученный за мазут, нам помогала «Русская сахарная торгово-промышленная компания», которой управлял Андрей Чернышов.

В первый год мы поставили порядка 250 000 тонн мазута на подавляющее большинство украинских заводов. Коэффициент расчета составлял примерно 4,37 тонны мазута за 1 тонну сахара. Для сравнения: сейчас тонна мазута в полтора раза дороже тонны сахара.

– Так почему все-таки вас потянуло в производство?

– Я верю, что человек охотнее всего занимается тем делом, с которого он начинал свою трудовую деятельность. Я начал ее не с торговли, а с сельхозпроизводства. Я вырос в деревне, и родители с детства приобщили меня к работе на земле. Я был помощником тракториста, помогал отцу, который и сформировал мое отношение к работе. До сих пор помню восторг, который испытывал подростком, управляя трактором.

Когда у меня появилась возможность восстановить сахарные заводы, мне было интересно этим заняться. Но сначала была земля. В 1996 году земляки из села Пустовойтово в Полтавской области обратились ко мне с просьбой поддержать местное сельхозпредприятие. Так в нашем управлении оказались земли, на базе которых была сформирована агрофирма.

К моменту вхождения в акционеры первого сахарного завода в 1999 году у нас в аренде уже было больше 10 000 га земли. Постепенно мы формировали земельный банк вокруг каждого нашего завода, чтобы обеспечивать их сахарной свеклой самостоятельно. Собственно, это и стало нашим преимуществом. Тогда было много более крупных сахарных компаний – например, «Украинская продовольственная компания» или «Укррос», но они гораздо позже нас стали брать землю в аренду и создавать свою сырьевую базу.

– Сложно было вникать в особенности работы сахарного рынка?

– Мне очень помогло знакомство с восточногерманским профессором Петером Рыбкой. Он консультировал компании в Германии и на постсоветском пространстве. В конце 1990-х он приехал в Украину с заданием от компании SUEDZUCKER изучить ситуацию в сахарной отрасли.

Мы помогли ему собрать статистику и другие данные. После этого Рыбка пригласил меня и моего партнера Сергея Шкуренко в штаб-квартиру компании под Франкфуртом презентовать вместе с ним аналитический материал. Выступая, я озвучил следующий вывод: западным компаниям стоит обратить внимание на украинскую сахарную отрасль и, возможно, даже рассмотреть партнерство с украинскими производителями. На это мне сказали: сначала разберитесь с правами собственности, а затем уже приглашайте инвесторов. Словом, они поступили консервативно – решили подождать. И многие ждут до сих пор. Только некоторые компании, Pfeifer & Langen и ED & F Man, инвестировали в украинские заводы. Но это произошло не так давно – за последние 3-5 лет.

– Судя по всему, вы хорошо помните и цените людей, которые помогали вам строить бизнес.

– Знаковая фигура и в моей жизни, и в жизни компании – собственник компании Amity Technology из Северной Дакоты Ховард Далл, с которым я познакомился более 10 лет назад. От него я получил много важной информации о работе американской сахарной отрасли. Ховард стал моим близким другом. Он – высокодуховный и позитивный человек, миссия которого – помогать людям.

Ховард – очень успешный бизнесмен, член совета директоров нескольких университетов и компаний, в том числе Федерального резервного банка Миннеаполиса. У него очень правильная философия бизнеса: на первом месте – духовные, человеческие ценности, а уже потом получение прибыли.

– В чем это проявляется?

– Ховард ведет большую благотворительную деятельность. Вместе со своими единомышленниками он построил университет в Москве (Русско-американский институт. – Forbes). Он активно содействует развивающемуся бизнесу. Нам Ховард помогал с поставкой американской сельскохозяйственной техники в сотрудничестве с банками. Благодаря его активному участию нам удалось в 2008 году получить кредит от банка Wells Fargo под гарантии государственного Ex-Im Bank.

C подачи Ховарда мы кардинально поменяли подходы к выращиванию сахарной свеклы: перешли на американскую, более эффективную технологию.

– Как вы познакомились со своим первым бизнес-партнером Сергеем Шкуренко?

– Мы учились в одном классе в Пустовойтово. Затем вместе поступили в ХАИ, вместе создавали «Астарту», в которой он был моим партнером до 2004 года.

Энергоносители мы поставляли не только в Украину, но и в Россию, поэтому и география нашего бизнеса не ограничивалась Украиной. В России нам принадлежал сахарный завод в Курской области и около 50 000 га земли в аренде.

В 2004 году мы приняли решение разделить украинский и российский бизнесы. Я и Коротков, который стал нашим партнером по «Астарте» в 2003 году, вышли из российского бизнеса, а Сергей вышел из украинского. С Сергеем мы продолжаем дружить семьями до сих пор.

– Коротков живет и работает в России и Великобритании, развивает инвестиционный и девелоперский бизнесы. У него остается время на то, чтобы заниматься украинским агрохолдингом? Как вы распределяете роли в управлении «Астартой»?

– Валерий пришел в «Астарту» в качестве финансового инвестора. Я считаю, что мне очень повезло с партнерами – и со Шкуренко в свое время, и с Коротковым. Ключевой фактор успеха в партнерстве – это способность подстроиться друг к другу и доверять действиям партнера в тех сферах, в которых он силен.

Коротков очень силен в финансовом анализе, у него огромный опыт в различных бизнесах – от нефтегазового до строительного. Я хорошо разбираюсь в сельском хозяйстве и производстве. Мы с ним очень щепетильно относимся к вопросам доверия и обмена информацией. За время совместной работы у нас с Валерием не было ни малейших разногласий. Он мне полностью доверяет в оперативном управлении компанией. Надеюсь, я не подвожу его, принимая те или иные решения.

Валерий, действительно, большую часть времени проводит в Москве – инвестирует в различные проекты, преимущественно в недвижимость. Занимается он и общественной деятельностью. Концерты «KremlinGala. Звезды балета ХХI века», которые ежегодно проходят на сцене Государственного Кремлевского Дворца – это проект, созданный им и его партнерами.

– «Астарта» – первая публичная сельскохозяйственная компания из Украины. Как вы решились на IPO?

– С конца 1990-х я презентовал перспективы украинского сахарного бизнеса специалистам в Западной Европе. Я постоянно контактировал с международными компаниями, банками, будучи уверенным в том, что такая публичность идет на пользу компании.

Мне очень помогла учеба в Международном институте менеджмента. Я расширил кругозор, познакомился с интересными людьми, больше узнал об опыте крупных публичных компаний, открыл для себя работы Питера Друкера, Джима Коллинза. Коллинз произвел на меня особенно большое впечатление своей книгой «От хорошего к великому», где показал чрезвычайно важные критерии успешной работы публичной компании.

– Подготовка к IPO была сложной? Не было ведь примеров для подражания.

– К размещению мы стали готовиться в 2005 году. У нас было пять сахарных заводов и 74 000 га земли. К «Астарте» относились с некоторым предубеждением как к первой компании из украинского сельхозсектора. Наш предшественник – переработчик молока «Укрпродукт» – размещался на альтернативной площадке Лондонской фондовой биржи. Мы же по совету наших лид-менеджеров выбрали Варшаву. «Астарта» стала первой украинской компанией на Варшавской фондовой бирже.

– В структуре вашего бизнеса существенную часть занимает молочное животноводство. Многие ваши коллеги по агробизнесу закрывают фермы. Почему вам это интересно?

– Когда проходила трансформация колхозов в агрофирмы, мы сохраняли фермы как производственные единицы. Сосредоточились на молочном животноводстве, отказавшись от всех сопутствующих направлений – выращивания гусей, овец, свиней. Мы считали, что для Украины это стратегически важное направление, которое рано или поздно станет прибыльным.

– Стало?

– Да. Бизнес начал окупаться три-четыре года назад. В этом году его рентабельность – порядка 24%. Самое прибыльное наше направление – растениеводство: рентабельность более 30%.

– А какова рентабельность у вашего сахарного бизнеса?

– У сахарного бизнеса – меньше 20% из-за падения цен в последние два года.

Во всем мире рынок сахара регулируется. В Украине звучат декларации о регулировании рынка, но на практике ничего не делается. Прежде всего, не осуществляется закупка сахара в период перепроизводства Государственным резервом и Аграрным фондом, которые обязаны это делать. В 2011 и 2012 годах в Украине было перепроизводство сахара, цены упали. Государство могло скупить лишние объемы и не допустить обвала цены – но не скупило.

– В последние годы из сахарного бизнеса выходят крупные игроки, закрываются заводы. Вас не посещают мысли сместить акценты в сторону растениеводства и животноводства?

– Из этого бизнеса просто выходят неэффективные игроки. Мало кто может так долго терпеть убытки. На сахарном рынке присутствуют постоянные колебания – это закономерность. Циклы меняются, меняется их продолжительность. Сегодня, я надеюсь, заканчивается очень продолжительный цикл низкой цены.

В сахарном бизнесе мы ориентируемся не на краткосрочные или среднесрочные результаты. «Астарта» – бегун на длинную дистанцию.

Мы очень внимательно изучаем опыт наших зарубежных коллег, чтобы понять, где кроются наши резервы. Это, например, использование альтернативных источников энергии, внедрение современных технологий. Конечно, мы сравниваем показатели себестоимости и прибыльности. Хотя делать это не всегда правильно, потому что рыночные условия у них и у нас разные. Игроки в Евросоюзе работают, на мой взгляд, в тепличных условиях, благодаря субсидиям цены на сахар там высокие – порядка 700 евро за тонну без НДС. У нас до последнего времени сахар стоил $500-550 за тонну с НДС.

– Марафон – этого хорошо. Есть еще какие-то правила успешной работы на сахарном рынке?

– Нужно идти навстречу пожеланиям потребителей сахара. Я называю это маркетингом отношений. Качество сахара, удобная логистика, и, если необходимо, отсрочки платежей. Сегодня наши крупнейшие покупатели – производители напитков, кондитерских изделий, пива и табачных изделий, производители фармацевтической продукции, которым нужен очищенный сахар высокого качества.

– Какой вы видите свою компанию через три-пять лет?

– «Астарта-Киев» – в первую очередь производитель сахара. Но параллельно с сахаром мы будем развивать животноводство, растениеводство, добавляя к этому новые интересные направления.

– Украинский рынок сахара уже консолидирован?

– Я думаю, еще нет. Консолидация продолжится. Это закон: активами должен владеть наиболее эффективный собственник. Неэффективный собственник рано или поздно продаст свой актив. Ему станет невыгодно или неинтересно.

– Вы готовы к поглощениям в сахарной отрасли?

– Мы не исключаем такого варианта. Но гораздо эффективнее модернизировать завод, чем накупить неэффективных активов. Вопрос только в сырьевой зоне и в логистике сахарной свеклы. То же касается размера земельного банка. Важно не количество земли, а качество ее обработки.

У нас 245 000 га, в ближайшие годы планируем увеличить земельный банк до 400 000 га. Более амбициозных планов нет. Я не совсем понимаю подход, когда компании стараются набрать как можно больше земли: бежать весь день, от зари до зари, а потом еще шапку вперед бросить. Все должно быть подчинено принципу разумной достаточности.

– Как вы относитесь к делегированию? Вам удалось отойти от микроменеджмента?

– После учебы в МИМе и IPO я поменял свое отношение к управлению. В книге «От хорошего к великому» Коллинз говорит, что наиболее успешны руководители пятого уровня, то есть те, кто максимально делегирует управленческие функции своим дирекциям. С тех пор я стал системно строить коллективное управление нашей компанией. Мне хочется верить, что за семь лет мне удалось создать эффективно работающую дирекцию, членам которой я делегировал ключевые управленческие функции. Я рад, что могу полностью абстрагироваться от текучки и оперативных вопросов и сосредоточиться на стратегии. Безусловно, я знаю эти вопросы и отслеживаю их. Но стараюсь не вмешиваться, если нет необходимости.

– Удалось ли вам достичь баланса личного и рабочего времени?

– Мне в голову пришла такая интересная метафора: если относиться к компании как к своему детищу, можно ли, отдыхая, выключиться и не думать о своих детях? Да, я буду отдыхать, но при этом буду продолжать думать о детях. Это не означает, что я буду каждые пять минут названивать им и спрашивать: как дела?

– Вас увлекает философия. Что именно?

– Давно интересуюсь древнегреческой и древнеримской философией. Меня восхищают работы, авторство которых приписывают Гермесу Трисмегисту. В его «Разговорах с сыном» – уникальные духовные истины, изложенные чрезвычайно просто и доходчиво. Мне импонируют стоики, в частности, Сенека и Марк Аврелий.

У Сенеки много интересных мыслей и высказываний, два из которых стали для меня знаковыми. Первое: живи с людьми так, будто тебя видит Бог, и говори с Богом так, будто тебя слушают люди. И второе: большая библиотека скорее рассеивает, чем поучает читателя. Лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать многих. То есть достаточно открыть для себя один источник и всю жизнь черпать оттуда истинное духовное знание.

– У вас есть такой источник?

– Для меня таким источником стала Библия. Я открыл для себя христианскую философию благодаря работам Александра Меня около 25 лет назад. Его работы перевернули мое марксистско-ленинское мировоззрение еще в советское время. С тех пор я верующий христианин.

– Вы продадите свою компанию?

– Я уже сказал, что отношусь к «Астарте» как к дочери… Можно, конечно, ее выдать замуж, рано или поздно так и будет, но сейчас она еще достаточно юная. У меня у самого еще есть силы, чтобы растить «Астарту».

В этой моей мысли меня укрепляет пример Уоррена Баффета, чья философия бизнеса мне очень импонирует. Я считаю, что это уникальный пример правильного отношения к активам, в которые инвестируешь. Его подход – инвестировать в компании практически навсегда. Баффет не инвестирует для того, чтобы поднять стоимость акций и выйти из бизнеса. Он инвестирует, чтобы сделать бизнес успешным. Я стараюсь делать то же самое.